Были ли пантеры под прохоровкой
Опубликовано: 16.05.2024
На самом деле Прохоровское сражение не нуждается в «альтернативных версиях». Да, какие-то частные конкретные сведения о нём дошли до нас с разночтениями и пробелами — но эти разночтения в пределах простительной статпогрешности, они остаются предметом дотошного детального изучения профессиональных историков. Однако общая картина предельно ясна.
Это сражение шло с 11 до 14 июля — несколько дней, на достаточно большом пространстве. Кульминация боёв приходится именно на 12 июля.
Итак. Что это было и зачем? К 9 июля немецкие войска (4-я танковая армия и оперативная группа «Кемпф»), наступая на направлении Белгород–Курск, прорвали оборону Воронежского фронта на глубину 35 км. Для пресечения этого прорыва советское командование нанесло контрудар силами частей танковой армии генерал-лейтенанта Ротмистрова и армии генерал-лейтенанта Жадова. Встречное сражение и произошло на Прохоровском поле, где нашим танкам противостояли три танковых дивизии СС («Рейх», «Мёртвая голова» и «Адольф Гитлер»).
Участники сражения. Соотношение танковых сил: порядка 400 с немецкой стороны и порядка 800 с советской. Точнее, единиц бронетехники — сюда же включены самоходки «Фердинанд» и СУ-76. В сумме — 1,2 тыс., именно поэтому Прохоровское сражение считается крупнейшей танковой битвой в истории.
По существу, это было классическое «количество против качества». В дивизиях СС уже были новейшие на тот момент образцы европейского танкостроения — тяжёлый «Тигр» (с 88-миллиметровым орудием), средняя «Пантера» (75 мм), а также модернизированные «старые знакомые» средние Т-III (50 мм) и Т-IV (75 мм). Ударная сила наших войск — 501 средних Т-34–76, в придачу к ним 264 лёгких Т-70 (45 мм) и 35 тяжёлых ленд-лизовских «Черчиллей» (57 мм).
Отсюда — вынужденная тактика: советские танковые части, используя преимущество в количестве и манёвренности, стремились навязать ближний бой, поскольку дистанция поражения танковой 76-миллиметровой пушки Т-34 была не более 800 м, а у остальных и того меньше, тогда как 88-миллиметровые пушки «Тигров» и «Фердинандов» поражали наши танки с расстояния 1,5 тыс. м. На сближении наши танкисты несли большие потери. Но только так можно было победить и остановить врага.
Потери и итоги. В сражении советские войска потеряли 500 танков из 800 (60%). Немцы — 300 танков из 400 (75%). Наши потери — численно больше, но качественно (по уровню техники) — меньше, и что?
Кому что это дало? Советские войска выполнили поставленную перед ними тактическую задачу: остановили прорыв. Что, в свою очередь, и предопределило итог Курской битвы: вскоре противник начал отход на исходные позиции и началось наше контрнаступление на южном фасе Курской дуги.
Чтобы преувеличить мощь неприятеля, министр загоняет под Прохоровку немецкие бронированные машины, которых там и в помине не было. Самоходные орудия «Фердинанд» (65 тонн, броня 88–200 мм, 88-мм пушка с длиной ствола 70 калибров) наступали на Курск не с юга в рядах 4-й танковой армии, а с севера в составе 653-го и 654-го тяжёлых противотанковых батальонов 9-й армии. Чтобы добраться до Прохоровки им следовало проползти свыше 200 километров.
Танками Т-V «Пантера» (44,8 тонны, броня 50–110 мм, 75-мм пушка 70-го калибра) был укомплектован 39-й танковый полк, подчинённый дивизии «Великая Германия» 48-го танкового корпуса. В боях вокруг Прохоровки он также не участвовал. Там атаковали 3-й танковый корпус и 2-й танковый корпус СС, которые имели к началу сражения до 500 танков и самоходных орудий. (Здесь и далее цифры даны по написанной на основе архивных документов работе «Прохоровское сражение» бывшего замдиректора музея «Прохоровское поле» Валерия Замулина).
Советские подвижные соединения были сильнее, чем сообщает Мединский. Переброшенная к Прохоровке 5-я гвардейская танковая армия располагала 693 боеготовыми танками и самоходками. Ещё 266 имелось в 2-м и 2-м гвардейском танковых корпусах, 96-й отдельной танковой бригаде, подразделениях 245-го отдельного танкового полка, 1440-м отдельном самоходно-артиллерийском и 1529-м отдельном тяжёлом самоходно-артиллерийском полках. Также следует учитывать, что противник имел бóльшие возможности для пополнения своих частей. В боях 5–10 июля он потерял свыше 500 боевых машин, однако основная часть их находилась в ремонте и постепенно возвращалась на поле боя. У нас в прифронтовой полосе на 12 июля ремонтировалось лишь 25 танков и самоходных орудий.
Таким образом, с соотношением сил обеих сторон по количеству бронетехники Мединский не соврал, занизив их пропорционально. Манипулирует он с её качеством. За вычетом 315 лёгких Т-70, прочие бронированные машины Красной армии могли поражать почти все германские танки. Существенные проблемы возникали только с «Тиграми» (56 тонн, броня 63–100 мм, 88-мм пушка 56-го калибра), но их на прохоровском направлении имелось лишь 38. Чиновник это знает и потому количество «Тигров» не указывает, зато загоняет под Прохоровку отсутствовавшие там «Пантеры» и «Фердинанды».
Аналогичная манипуляция имеет место с потерями. Гитлеровцы действительно лишились в боях в районе Прохоровки порядка 300 танков и самоходных орудий, но как уничтоженными, так и отправленными на ремонт. Безвозвратные потери 5-й гвардейской танковой армии за 12–16 июля, включая подчинённые ей 2-й и 2-й гвардейский танковый корпуса — 334 танка и самоходки (ЦАМО. Ф.203. Оп.2851. Д.24. Л.451–455). С учётом сожжённых машин обоих корпусов 10–11 июля и потерь остальных частей, выходит около 400, не считая подбитых и отремонтированных. Поле боя осталось в основном за немцами, поэтому они смогли свои повреждённые танки вывезти, а наши взорвать. Мединский этого «не замечает» и задним числом отправляет всю выведенную из строя неприятельскую бронетехнику в металлолом.
Поработавший с немецкими документами историк Андрей Томзов в исследовании «Потери бронетехники группы армий «Юг» в ходе «Курской битвы»» указал, что за весь июль немцы безвозвратно лишились 283 танков, включая 10 «Тигров» и 75-мм штурмовых орудий Stug III на базе среднего танка Т-III. Сверх того сгорело и взорвалось несколько десятков самоходок других типов — 75-мм противотанковых пушек «Мардер» («Куница»), 105-мм гаубиц «Веспе» («Оса»), 150-мм самоходных гаубиц «Хуммель» («Шмель») и 150-мм пехотных орудий «Грилле» («Сверчок»), а также захваченных до Курской битвы трофейных Т-34 в составе дивизии «Рейх». Всего действительно более 300, но не под Прохоровкой 11–14 июля, а на всём участке германского наступления с 5 по 23-е. Там, где согласно обобщённым Замулиным документам, советские танковые части потеряли до 1800 машин.
Соотношение невесёлое, и всё же наводить глянец смысла не имело. Поскольку победа осталась за Красной армией. Вражеское наступление провалилось, немцы окончательно перешли к обороне, да и в ней не преуспели. Уже 5 августа 1943 года их выбили из Орла и Белгорода, 23 августа из Харькова, 30 августа из Таганрога, 10-го сентября из Мариуполя, 17-го из Брянска, 21-го из Чернигова, 22-го из Полтавы. Теперь уже противнику приходилось бросать сотни подбитых, или даже исправных, но оставшихся без топлива танков.
Зима 1942–1943 годов для немецких войск была тяжёлой. Вермахт понёс огромные потери в технике и живой силе. Катастрофа под Сталинградом пошатнула авторитет Рейха, обострив внутренние и внешние политические проблемы. Речь о победе Германии в войне уже не шла, немцы могли только надеяться выйти из неё с наименьшими потерями.
Для восстановления политического и военного престижа нацистской верхушке нужна была победоносная кампания против своего главного врага — Советского Союза. Так появилась идея операции «Цитадель» — наступления под Курском. Несмотря на то что шансы на успех операции многими немецкими командирами оценивались крайне скептически, она всё-таки состоялась и закончилась вполне закономерным поражением вермахта.
Одним из ключевых моментов Курской битвы было танковое сражение под Прохоровкой. По количеству задействованной техники оно было одним из самых масштабных за всё время Второй мировой войны. О подробностях этого сражения нам рассказывает кандидат исторических наук Валерий Николаевич Замулин.
Валерий Николаевич, у станции Прохоровка 12 июля 1943 года состоялось крупнейшее танковое сражение Курской битвы. Информации об этом событии хоть и много, но часто она противоречива.
Начнём с того, что сражение за Прохоровку проходило не только 12 июля. Этот день можно назвать кульминацией и самым драматичным его моментом. А началось оно 10 июля, когда войска 2-го танкового корпуса СС приступили к выполнению приказа командующего 4 танковой армией генерала Г. Гота: взять Прохоровку, чтобы в дальнейшем нанести удар в тыл оборонявшимся здесь советским войскам, прежде всего 69-й армии. В составе корпуса находились три моторизованные дивизии СС: «Мёртвая голова», «Лейбштандарт Адольф Гитлер» и «Дас Райх». Продолжалось сражение вплоть до 16 июля. В ночь на 17 июля немецкие войска начали отходить из этого района на исходные позиции по линии Белгород — Томаровка — Борисовка.
Данные о бое 12 июля 1943 года под Прохоровкой в советских, американских и немецких источниках существенно различаются между собой, в том числе и по количеству бронетехники. Сколько танков в нём участвовало?
Основные события с применением значительного числа бронетехники 12 июля под Прохоровкой разворачивались в двух районах. Западнее станции, на так называемом «танковом поле», в течение примерно 9–10 часов боя действовало 514 советских танков и САУ и 210 немецких танков и штурмовых орудий. Южнее станции 158 советских танков и САУ сражались против 119 немецких машин. Итого 1001 бронеединица. Это согласно документам, рассекреченным в конце 1990-х годов.
Распространённая в советской официальной историографии цифра 1500 машин с обеих сторон была намеренно завышенной, она впервые появилась в отчёте штаба 5-й гвардейской танковой армии за июль 1943 года, а затем перекочевала в историческую литературу.
Зачем было завышать цифры по количеству машин в бою?
Командованию армии важно было показать, что высокие потери, понесённые войсками за 10 часов боя, — это не результат ошибок или просчётов, просто армия участвовала в грандиозном, небывалом сражении. Следовательно, и потери в ходе такого сражения малыми быть не могли. В открытой же печати эти данные впервые были приведены в брошюре «Битва под Курском. Краткий очерк», которая была издана в 1945 году. Цифру в 1500 машин и сегодня можно встретить в печатных и электронных изданиях.
Какая бронетехника использовалась противоборствующими сторонами под Прохоровкой?
Советской стороной — в основном средние танки Т-34, вооружённые короткоствольной 76-мм пушкой (их было примерно 70%), и лёгкие Т-70 с 45-мм орудием, а также три полка самоходных артиллерийских установок: СУ-76, СУ-122 и СУ-152. Кроме того, в 5-й гвардейской танковой армии генерал-лейтенанта П. А. Ротмистрова были два полка английских танков «Черчилль Мk IV». Что же касается тяжёлых КВ-1, то на протяжении всех 7 суток сражения здесь их было всего две машины, но непосредственно в боях они не использовались.
У дивизий СС в распоряжении были штатные танки Pz.Kpfw III, Pz.Kpfw IV, САУ StuG, а также самоходные установки «Хуммель» и «Веспе» для огневой поддержки атак бронетехники. «Тигры» тоже были, но мало. Например, накануне знаменитого боя, вечером 11 июля, в трёх дивизиях СС исправными числилось всего 15 «Тигров». Причём в дивизии «Лейбштандарт Адольф Гитлер», части которой находились на «танковом поле», было всего 4 машины.
Что касается часто упоминаемых в связи с событиями под Прохоровкой танков «Пантера» и САУ «Фердинанд», то их здесь никогда не было. Батальон «Пантер» планировалось перебросить сюда к началу сражения, но их частично перебили воины 1-й танковой армии генерала М. Е. Катукова западнее Прохоровки, а частично они вышли из строя по техническим причинам. А «Фердинанды» действовали на севере Курской дуги, в районе станции Поныри.
Хочу подчеркнуть: главную роль в срыве нашего контрудара 12 июля сыграли сложные условия местности и то, что дивизия СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер» вечером 11 июля перешла к обороне. А самые большие потери нам нанесли не вражеские танки, а артиллерия.
Когда речь заходит об этом сражении, то часто представляется картина огромного поля, на котором танки сошлись «врукопашную». Как было на самом деле?
Стереотипов в отношении Прохоровского сражения много, но они, как правило, далеки от реальности. Во-первых, на участке удара 5-й гвардейской танковой армии условия местности не позволяли развернуть ту самую «бронетанковую лавину», о которой мы часто слышим и читаем в контексте сражения. Если бы это было возможным, то немецкие позиции оказались бы смяты в первый час боя, ведь главный удар наносили 18-й и 29-й танковые корпуса, насчитывавшие 368 танков и самоходных установок. Теоретически — это 60 танков на километр, не считая САУ.
А ведь ещё более 200 танков 5-го гвардейского механизированного корпуса находилось во втором эшелоне армии. В случае успешного выполнения первоначального плана контрудара советского командования это была бы неизбежная катастрофа для немцев, даже несмотря на то, что нашим гвардейцам противостоял корпус СС — наиболее сильное и подготовленное соединение врага.
Однако советские танковые бригады оказались зажаты в теснине западнее станции, между поймой реки Псёл, глубокими балками и урочищем Сторожевое. В этом районе танкопроходимый участок — всего до 900 метров, то есть здесь с трудом мог развернуться в линию танковый батальон полного штата (26 танков), а о бригаде или тем более корпусе и говорить не приходится.
Действовавший вдоль железной дороги Белгород — Прохоровка 29-й корпус генерала И. Ф. Кириченко одновременно мог двинуть между совхозом «Октябрьский» и высотой 252 в два эшелона не больше 30–35 танков. Поэтому «танковый каток» создать не удалось, соединение вводилось в сражение небольшими частями, со значительным для динамики боя интервалом, под плотным огнём противника. Наши войска уже в начале атаки понесли существенные потери, а разбитые танки ещё больше усложняли задачу экипажей, идущих за ними.
На пути соседнего 18-го корпуса генерала Б. С. Бахарова к совхозу «Октябрьский» была крупная балка, проходимая для танков только в одном месте. И даже после перехода через неё наши танки не могли сразу развернуться в линию для наступления, им надо было пройти ещё несколько сотен метров под вражеским огнём. То есть реальное наступление советских войск выглядело так: наши боевые машины шли тремя-четырьмя группами по 30–35 машин в два эшелона, одна бригада за другой с интервалом от 30 минут до часа.
.jpg)
Оценки потерь сторон в Прохоровском танковом сражении, приводимые разными историками, различаются в разы. Какие цифры ближе всего к реальности?
Наиболее запутанная ситуация с анализом потерь немецких войск. Говорят о 80, 130 и даже 350 танках и САУ. Встречаются и вовсе глупости — 5 немецких танков. Часть историков, к которым отношусь и я, считают наиболее правдоподобной такую цифру потерь по всему корпусу СС за весь день 12 июля 1943 года — 155–163 машины, причём безвозвратных в пределах 20–30 единиц.
Небольшая цифра безвозвратных потерь может ввести в заблуждение, но эсэсовцы были потрёпаны сильно. Несмотря на то что они контролировали территорию поля боя у Прохоровки вплоть до 17 июля и могли вывозить свою технику, немалая часть повреждённых машин, которые можно было восстановить, отправлялись на ремонт в Германию. Это пусть и не безвозвратные потери, но долгосрочные.
Наши войска 12 июля потеряли 340 танков и 19 САУ. Из них 193 танка и 14 САУ — безвозвратно. Высокий процент безвозвратных потерь объясняется тем, что поле боя, как правило, оставалось за гитлеровцами и полностью эвакуировать повреждённую технику мы не могли. А немцы при отходе все наши танки взорвали.
Что происходило в районе станции после 12 июля?
В ночь на 13-е командованию Воронежского фронта поступили данные, свидетельствовавшие, что 5-я гвардейская танковая армия из-за огромных потерь оказалась фактически небоеспособной. Лучшее танковое объединение, которое было нацелено на рывок к Днепру, полегло за десять часов у небольшой станции, продвинувшись на два километра в центре и отступив на 4,5 километра на флангах. В тяжёлом положении оказалась и соседняя 5-я гвардейская армия генерал-лейтенанта А. С. Жадова, также участвовавшая в контрударе.
Поэтому удерживать фланги 69-й армии, оборонявшейся южнее Прохоровки, гвардейцы Ротмистрова были не в состоянии, хотя дрались они героически. Поэтому в ночь на 15 июля корпусу СС и двигавшемуся с юга от Белгорода 3-му танковому корпусу удалось окружить в междуречье Донца весь 48-й стрелковый корпус 69-й армии в составе четырёх стрелковых дивизий. На рассвете эти силы всё же вышли из окружения, но с большими потерями. Этими событиями завершилось Прохоровское сражение.
Насколько важным для Красной армии было Прохоровское сражение для победы на Курской дуге?
12 июля 1943 года в ходе сражения был проведён фронтовой контрудар, основным содержанием которого стал бой корпуса СС и 5-й гвардейской танковой армии западнее Прохоровки. Цель — разгром корпуса СС — достигнута не была, потому что в тех условиях сделать это оказалось невозможно. Противник удержал мощную группировку советских войск и нанёс ей большой урон. Советская пропаганда исковеркала его суть, раздула до «величайшего танкового сражения всех времён». Таковым он не был.
Тем не менее результат танкового боя — это именно победа, а далеко не «боевая ничья», как считает, например, немецкий военный историк полковник Карл Фризер. Несомненно, сражение за Прохоровку — это кульминационный момент Курской оборонительной операции, после которого напряжение боёв на юге Курского выступа резко спало. Но ещё раз хочу особо подчеркнуть, что во многих публикациях допускается распространённая логическая ошибка: после этого — значит, вследствие этого! Не следует ставить знак равенства между событиями, названными Прохоровским сражением, и танковым боем под Прохоровкой 12 июля 1943 года. Танковый бой — лишь часть, хотя и важная, этого сражения.
Советские войска в сражении за Прохоровку, безусловно, свою задачу решили, не допустив прорыва последнего рубежа обороны и нанеся противнику серьёзные потери.
О собеседнике: Замулин Валерий Николаевич — военный историк, кандидат наук. В 2009 году защитил диссертацию по проблемам истории Курской оборонительной операции Воронежского фронта 5–23 июля 1943 года. С марта 1996-го по август 2009 года работал сначала директором, а затем заместителем директора по научной работе федерального государственного учреждения культуры «Государственный военно-исторический музей-заповедник “Прохоровское поле”». Автор более 60 научных публикаций, в том числе пяти монографий на русском и английском языках. При его участии подготовлен ряд документальных фильмов и телепередач на российских федеральных каналах, а также несколько радиопередач по истории Курской битвы.
В этом месяце исполняется 60 лет начала Курской битвы. Но, увы, мы до сих пор живем в плену мифов об этом грандиозном столкновении немецкой и советской военных машин. До сих пор общество упорно держится за миф о победе в танковом сражении под Прохоровкой, хотя поворотным пунктом битвы стали совсем другие события. И верных уроков из Курской эпопеи не сделано до сих пор.
"Год "Тигра"
Курская битва поражает своей "неправильностью". По всем канонам военной науки наступающий теряет втрое-вчетверо больше, чем обороняющийся. Немцы же наступали на сильно укрепленные полосы обороны, уступая советским войскам по числу солдат и техники. При этом они добились серьезных успехов в первые дни битвы. Более того, даже потерпев поражение, Вермахт понес намного меньшие потери, нежели мы.
Почему? Потому, что Гитлер, сделав ставку на качество, в этом случае использовал свое "чудо-оружие" - новые танки T-VI "Тигр". По восточному гороскопу 1943 год был годом Овцы (Козы), но на советско-германском фронте наступил, вопреки календарю, "год Тигра". Даже немногочисленные "Тигры" вызвали среди наших войск особую болезнь — "тигробоязнь".
О ней вспоминал и ветеран Великой Отечественной, известный писатель Василий Быков. По его словам, нередко происходили случаи, когда атакующие советские танкисты, поняв, что сблизиться с "Тиграми" на расстояние прямого выстрела не успеют, покидали свои Т-34 и под огнем возвращались на исходный рубеж. "Пока они его достигали, их машины уже горели, — пишет Быков. — В конце концов, разгадав крамольную уловку танкистов, командование отдало приказ привлекать к суду военных трибуналов экипажи, вышедшие из огня в полном составе. Тогда танкисты пошли на новую хитрость: стали подъезжать к противнику ближе и покидать машины уже под пулеметным огнем из танков. Кто-то из них погибал или был ранен в открытом поле, но кое-кому удавалось пробраться к своим. Из подбитой же, подожженной машины шансов выбраться было несравненно меньше". То есть, попадание снаряда "Тигра" в "тридцатьчетверку" гарантировало полную гибель экипажа последней. Дебют еще одного нового танка — "Пантеры" - оказался неудачным. Ранее не применявшиеся в боях Т-V оказались "сырыми", недоработанными.
Советская армия была слабо подготовлена к встрече с новыми танками противника, хотя о существовании "Тигра" было известно ранее — с ними сталкивались и зимой, и весной 43-го. Более того, под Ленинградом в феврале 43-го захватили подбитый "Тигр" в качестве трофея и получили возможность его изучить.
Встретившийся с "Тиграми" еще в мае 43-го, генерал-майор танковых войск И.А.Вовченко вспоминал, что немецкие танки эффективно поражали советские с двухкилометровой дистанции, в то время как орудия Т-34 не могли пробить броню немецких и с 300 метров. При этом "Тигров" у немцев под Курском было очень мало. На всем северном фасе Курской дуги приняли участие в боях 45 "Тигров", а на южном — около сотни. Помимо двух отдельных тяжелых танковых батальонов, в немецких панцердивизиях танков T-VI было в лучшем случае по 10-15 штук (не считая, конечно, средних). Их можно уподобить средневековым рыцарям, которые сражались в окружении легких воинов-кнехтов. Роль кнехтов играли средние и легкие танки. Нередко за "Тигры" принимали похожие по силуэту модернизированные Т-IV - именно этим и объясняется "многочисленность" этих зверюг в воспоминаниях наших участников битвы.
Но даже небольшое число "тигров" позволило немцам совершить чудо. Их операция "Цитадель" - наступление на Курской Дуге — была лишена фактора внезапности. Советские войска построили несколько оборонительных линий, выкопав тысячи километров противотанковых рвов и окопов, оборудовав огневые точки, устроив множество минных полей. Немецкий офицер-танкист Фридрих Вильгельм фон Меллентин, сражавшийся во время Курской дуги в составе дивизии "Гроссдойчланд", позже писал: "Быстрота, с которой русские устанавливали мины, была поразительной. За двое-трое суток они успевали поставить свыше 30 тыс. мин. Бывали случаи, когда нам приходилось за сутки обезвреживать в полосе наступления корпуса до 40 тыс. мин. ".
Тем не менее, немцы прорвали эти сильнейшие рубежи нашей обороны! Уступая русским в числе, они наносили по нам тяжелейшие удары.
Две битвы
Если сравнивать немецкое и советское описания боев на Курской Дуге, можно подумать, что речь идет о двух совершенно разных операциях. Вообще, начиная с 1942-43 годов война с немецкой стороны описывается как непрерывная цепь героических битв с бесчисленными ордами варваров. Успешно отбивая натиск которых и нанося контрудары, немецкие легионы раз за разом "стабилизируют фронт" все западнее и западнее. Советские же полководцы постоянно умудряются уничтожать немцев больше, чем было на самом деле. В целом, обе стороны ведут "неравный бой" и постоянно одерживают тактические победы. Поэтому, оценивая результаты боев, необходимо опираться на какие-то надежные источники, например сводки о собственных потерях, которые идут в документах для служебного пользования. Все прочее — это из области пропаганды. В этом можно было убедиться недавно, слушая американские сводки о потерях югославской армии в Косово. Еще Наполеон в таких ситуациях говорил: "Ложь, как в военном бюллетене".
Советская "классическая" история, описывая провал немецкого наступления летом 1943-го, считает кульминационным моментом битвы сражение на "южном фасе" - под Прохоровкой, где, 12.07.43 во встречном танковом бою немцы под командованием Манштейна потерпели сокрушительное поражение и прекратили наступление. При этом советские историки умудрились "уничтожить" немецких танков больше, чем было во всем принимавшем участие в бою 2-м танковом корпусе, а "тигров" - больше, чем их было во всей 4-й танковой армии гитлеровцев, наступавшей с юга на Курск.
Это "классическое" описание битвы в последнее время ставится под сомнение. Манштейн проводил наступление достаточно успешно — и продолжал его еще и после Прохоровки. Все его дивизии, кроме одной танковой, сохранили боеспособность. Кроме того, в резерве оставался 24-й танковый корпус с 17-й танковой дивизией и дивизией СС "Викинг". Так, 13-15 июля немцы продолжили наступление в направление Волобуевка — Шахово, где в мешок попали четыре советские стрелковые дивизии. В итоге он был ликвидирован, по советским же источникам эти дивизии отошли на северо-восток — при этом неизвестно, какие потери они понесли при прорыве.
В своих мемуарах немецкие военачальники практически не заметили "крупнейшего танкового сражения" под Прохоровкой. Дело, видимо, в том, что советское командование в Курской битве неоднократно бросало в мясорубку танковые корпуса и армии. Этот день для наступающих немцев особо ничем не выделялся из череды предыдущих дней операции "Цитадель". И уж во всяком случае, он был далеко не самым тяжелым с точки зрения собственных потерь.
Оправдания "победителя"
Что же это такое — сражение под Прохоровкой? На седьмой — восьмой день операции немцы на южном фасе Курской дуги, наступая в северо-восточном направлении тремя клиньями, рассекли оборонительные рубежи нашего Воронежского фронта. Контрудар 5-й гвардейской танковой армии Ротмистрова должен был ликвидировать один из немецких прорывов.
Согласно Большой Советской Энциклопедии, 12 июля 1943 в бою под Прохоровкой участвовало 800 советских танков против 700 немецких, из которых немцы потеряли до 400 (советские потери оценивались порядка 300 боевых машин). Но представитель Ставки Верховного Главнокомандования, маршал Советского Союза В.Василевский, находившийся в тот момент также под Прохоровкой, оценивал количество принимавших участие в бою немецких танков в две сотни.
И если приведенные цифры советских потерь в целом примерно соответствуют действительности, то потери противника явно завышены. В реальности в это время во всех частях Э.Манштейна на всем южном фасе Курской Дуги насчитывалось 700 танков и штурмовых орудий, а только в 5-й гвардейской танковой армии Ротмистрова их было около 800 машин. Так вот, против этой армады Ротмистрова на подступах к Прохоровке действовала только часть сил 2-й танкового корпуса СС, в составе которого на тот момент было 268 танков и самоходок, в том числе — пятнадцать "Тигров" и ни одной "Пантеры"!
Таким образом, наши танкисты под Прохоровкой обладали колоссальным численным перевесом над немцами. Немудрено, что уже в августе 1943-го по решению Сталина была создана комиссия под председательством Георгия Маленкова, которая сочла Прохоровку неудачей. Наши потери в несколько раз превысили немецкие, боевая задача не была выполнена. Лишь прекращение по приказу Гитлера наступления Манштейна на Курск спасло карьеру генерал-лейтенанта Ротмистрова. С другой стороны, никакого "разбора полетов" и оргвыводов по результатам Прохоровки немцы не делали, что ясно показывает, кто на самом деле выиграл это бой.
Дубинки против булата
Ниже я процитирую один когда-то секретный документ — датированное 20 августа 1943 г. письмо маршалу Советского Союза Г.Жукову, в котором генерал-лейтенант танковых войск Петр Ротмистров пытается оправдаться за неудачный ход боев. Он писал:
"В танковых боях и сражениях с 12 июля по 20 августа 1943 года 5 Гвардейская Танковая Армия встретилась с исключительно новыми типами танков противника. Больше всего на поле боя было танков Т-V ("Пантера"), в значительном количестве танки Т-VI ("Тигр"), а также модернизированные танки Т-III и Т-IV".
Здесь Ротмистров "лукавит": "тигров" было совсем мало, а "пантеры" под Прохоровкой и вовсе не действовали. Основную массу немецких танков составляли модернизированные Т-IV, новым танком никак не являвшиеся. О "Пантерах" и "Фердинандах" в Прохоровскиом сражении Ротмистров "вспоминает" и в своих мемуарах.
"Командуя танковыми частями с первых дней Отечественной войны я вынужден доложить Вам, что наши танки на сегодня потеряли свое превосходство перед танками противника в броне и вооружении, — пишет далее в письме Ротмистров. — Вооружение, броня и прицельность огня у немецких танков стали гораздо выше и только исключительное мужество наших танкистов, большая насыщенность танковых частей артиллерией не дали противнику возможности использовать до конца преимущества своих танков.
Наличие мощного вооружения, сильной брони и хороших прицельных приспособлений у немецких танков ставит в явно невыгодное положение наши танки. Сильно снижается эффективность использования наших танков и увеличивается их выход из строя.
. Когда же немцы своими танковыми частями переходят, хотя бы временно, к обороне, то этим самым они лишают нас наших маневренных преимуществ и наоборот начинают в полной мере применять прицельную дальность своих танковых пушек, находясь в то же время почти в полной недосягаемости от нашего прицельного танковогоогня.
Таким образом при столкновении с перешедшими к обороне немецкими танковыми частями мы, как общее правило, несем огромные потери в танках и успеха не имеем".
Меж строк этого документа проступает истинная картина боя при Прохоровке. Заняв оборону, немцы в первой половине дня 12 июля отразили наступление 5-й гвардейской танковой армии, которая понесла при этом большие потери, а затем — нанесли контрудар. При этом танк "Тигр", я подчеркну, не был совершенным сюрпризом для советских войск — и его боевые качества были известны. Поэтому П.Ротмистров, который послал свои танки без артподготовки и разведки с воздуха в самоубийственную атаку на обороняющихся немцев, показал себя, мягко говоря, не с лучшей стороны.
"Немцы, противопоставив нашим танкам Т-34 и КВ свои танки Т-V ("Пантера") и Т-VI ("Тигр"), уже не испытывают былой танкобоязни на полях сражений", — оправдывается Ротмистров. Но стоит напомнить, что в 1941-1942 годах немцы, чьи танки были намного хуже наших Т-34 и КВ, все же смогли им противостоять. А вот советские командиры вроде Ротмистрова, когда положение поменялось на противоположное, растерялись.
Хотя не в одном Ротмистрове дело. Почти треть его машин на поле боя составляли легкие Т-70 — с тонкой броней и 45-миллиметровой пушкой. Посылать их в бой против немецких машин 1943 года — все равно, что переть с деревянными штакетинами на противника с булатными мечами. Т-70 гибли массой. Привыкнув за 1941-1942 годы к тому, что со стороны немцев воюют легкие и средние танки, советская промышленность стала массой гнать "семидесятки". Потеряли былой блеск и "тридцатьчетверки". Ротмистров открыто признает, что экипаж работает в крайней тесноте, что обзор из машины крайне плох, что башня Т-34 вращается медленно и неравномерно. Характерно, что трофейные "тридцатьчетверки" немцы в первую очередь оснащали командирскими башенками, чтобы "дать глаза" полуслепому танку. Лишь после Курска в нашей армии появится Т-34-85 — с более мощной пушкой и частично исправленными недостатками.
Фактор организации
Наконец, можно отметить еще одно обстоятельство: лучшую организацию немецких танковых частей. Рейх был вынужден воевать при острой нехватке сырья. Поэтому Вермахт создал при своих танковых дивизиях мощные ремонтные службы, которые после каждого боя старались эвакуировать с поля боя подбитые машины в тыл и восстанавливали их. В сравнении с ними, советские танкисты воевали "бесхозяйственно" и расточительно.
". Кроме того, прошу резко улучшить оснащение танковых частей эвакуационными средствами. Противник все свои подбитые танки, как правило, эвакуирует, а наши танкисты этой возможности зачастую бывают лишены, в результате чего мы много теряем на этом в сроках восстановления танков . Одновременно, в тех случаях, когда поле танковых боев на некоторый период остается за противником, наши ремонтники взамен своих подбитых танков находят бесформенные груды металла, так как в этом году противник, оставляя поле боя, все наши подбитые танки взрывает", — жалуется Ротмистров.
Именно поэтому на Курской дуге немцы то и дело вводили в бой танки, подбитые советскими снарядами накануне. А тот факт, что советских танков во время боев на Курской Дуге было уничтожено в несколько раз больше, чем немецких, нельзя объяснить лишь превосходством немецкой бронетехники.
Другой секрет боевой эффективности гитлеровцев нужно искать в умелом управлении войсками на поле боя. По свидетельству немецкого генерала фон Меллентина, под Курском они применили новый строй — "танковый колокол". Впереди шли тяжелые, оснащенные прекрасными оптикой и радиосвязью "тигры", которые из мощных орудий издали поражали и Т-34, и русские противотанковые пушки, сами оставаясь невредимыми из-за толстой брони. За тяжелыми машинами катили легкие танки, готовые преследовать противника. Наконец, позади широкой дугой шли средние танки.
Старший танковый начальник вместе с наблюдателями от всех видов тяжелого оружия следовал в боевых порядках "колокола" непосредственно за головными средними танками. Он поддерживал радиосвязь с авиацией, которая точными ударами расчищала путь наступающему "колоколу" немцев, прикрывая его с воздуха. Саперы на бронетранспортерах двигались сразу за головными танками "колокола" в готовности проделать проходы в минных полях.
Стоит заметить, что в нашей-то армии действия наземных войск и авиации и через 60 лет после Курска согласовываются с огромным трудом. А немцы уже тогда научились сплачивать танки, авиацию и артиллерию в единый боевой организм, отчего с успехом противостояли превосходящим силам наших войск.
Да, немцы потерпели поражение. Но перелом в Курской битве произошел не на южном фасе, а на северном, где воевал Центральный фронт. К тому же, умелое использование немцами качественно новой техники и прекрасная организация взаимодействия вылились в огромные потери наших войск. Вот что значит качество, которое позволяет сражаться против превосходящих сил противника!
Видимо, отечественные генералы вынесли явно не те выводы из битвы под Курском. В отличие от натовцев, наши военные во второй половине ХХ века по-прежнему делали ставку не на качество, а на количество. Все силы и средства генералы бросали на то, чтобы наклепать побольше оружия — но при этом забывали о таких "мелочах", как средства связи, разведки и управления. Наши танки по-прежнему обладают "генетикой" Т-34 — они так же тесны внутри, у них маленький экипаж, они легче западных, хотя и просты в обращении, и ремонтопригодны. А вот американские и европейские машины — это внуки "Тигра". Они отличаются большей сложностью, лучшей защитой и более серьезным вооружением.
"Но ведь это — уже в прошлом! — скажете вы. — Нет больше СССР и его огромной военной машины. И пришло время совсем других войн. К чему нам уроки старой битвы?" А к тому, что сейчас, когда Россия испытывает нехватку ресурсов и людей, когда она небогата, нужно учиться воевать так же качественно и с таким же умом, как и наши враги под Прохоровкой. Даже если противостоит тебе враг не на очередном "Тигре", а на джипе с гранатометом.
Михаил Поликарпов
"Независимое обозрение",
16.07.2003
Быстрые новости в Telegram-канале Правды.Ру. Не забудьте подписаться, чтоб быть в курсе событий.
Журналист и редактор исторического отдела крупной немецкой газеты «Die Welt» Свен Феликс Келлерхофф опубликовал статью под заголовком «Победа» Красной армии, которая в действительности была поражением». Ссылаясь на архивные документы, автор написал, что победы Красной армии в бою под Прохоровкой не было. В этой связи, по его мнению, установленный там памятник «вообще-то, нужно бы сразу же снести».
Информационная провокация
По мнению немецкого журналиста, в Прохоровском сражении никакой победы советских войск не было, не было даже грандиозного танкового сражения, одного из самых масштабных в мировой истории. Якобы 186 немецких танков сражалось против 672 советских, и вечером 12 июля 1943 года Красная Армия потеряла около 235 машин, а вермахт всего 5 (!). Если представить такую фантастическую картину, то получается, что немцы просто расстреливали русских, как мишени, а те практически и не отвечали или всё время били мимо. Действительно, действия советского 29-го танкового корпуса Келлерхофф сравнивает с «атакой камикадзе». Русские танки «столпились перед узким мостом» и были расстреляны танковыми батальонами 2-го танкового корпуса СС.
Свои мысли немецкий журналист «подтвердил» кадрами аэрофотосъёмки, которые сделали самолеты люфтваффе. Эти фотографии с Русского фронта британский историк Бен Уитли обнаружил в архивах США. И, по мнению Келлерхоффа, они показывают «катастрофическое поражение Красной армии у Прохоровки». Хотя даже эти неполные данные легко объяснимы. Значительную часть танков, подбитых в боях, можно было восстановить. Немцы вывезли свои подбитые танки с поля боя, но далеко увезти не смогли, так как Красная Армия взяла вверх в Курском сражении. Позднее эти танки, подбитые под Прохоровкой, и в Курском сражении вообще, достались нам, частью их захватили на ремонтных базах.
Таким образом, исходя из этого, западные историки делают вывод, что Красная Армия никого не победила, что никакой великой танковой битвы не было. Поэтому установленный в честь сражения памятник победы Красной Армии можно снести.
Прохоровское сражение
Прохоровское сражение было частью Курской битвы, которая началась 5 июля и продолжалась до 23 августа 1943 г. (50 дней). Оно состоялось на южном фасе курского выступа, в полосе Воронежского фронта под командованием Ватутина. Здесь вермахт 5 июля 1943 г. начал наступление на двух направлениях – на Обоянь и Корочу. Германское командование развивая первый успех наращивало усилия по линии Белгород – Обоянь. 2-й танковый корпус СС к исходу 9 июля прорвался к третьей полосе обороны 6-й гвардейской армии и вклинился в неё примерно на 9 км юго-западнее Прохоровки. Однако вырваться на оперативный простор немецкие танки не смогли.
10 июля 1943 г. Гитлер приказал командованию группы армий «Юг» добиться решительного перелома в битве. Убедившись в неудаче прорыва на обоянском направлении, командующий Манштейн решил изменить направление главного удара и вести наступление на Крус кружным путем, через Прохоровку, где наметился успех. В это же время вспомогательная ударная группировка наносила удар по Прохоровке с юга. На Прохоровку наступали элитные дивизии «Райх», «Мёртвая голова» и «Адольф Гитлер» из состава 2-го танкового корпуса СС и части 3-го танкового корпуса.
Обнаружив этот маневр гитлеровцев, командование Воронежского фронта выдвинуло на это направление части 69-й армии, затем и 35-й гвардейский стрелковый корпус. В это же время советская Ставка решила усилить войска Ватутина за счёт стратегических резервов. Ещё 9 июля командующему Степным фронтом Коневу приказали выдвинуть на курско-белгородское направление 4-ю гвардейскую, 27-ю и 53-ю армии. В подчинение Ватутину также передавались 5-я гвардейская и 5-я гвардейская танковая армии. Войска Воронежского фронта должны были остановить наступление, нанести мощный контрудар по врагу на обоянском направлении. Однако 11 июля нанести упреждающий контрудар не удалось. В этот день немецкие войска вышли на рубеж, на котором должны были развернуться подвижные соединения. При этом ввод в бой четырех стрелковых дивизий и двух танковых бригад 5-й гвардейской танковой армии Ротмистрова позволил остановить немцев в 2 км от Прохоровки. То есть встречный бой передовых частей под Прохоровкой начался уже 11 июля 1943 г.
12 июля началось встречное сражение, обе стороны атаковали на прохоровском направлении по обе стороны железной дороги Белгород – Прохоровка. Развернулась яростная битва. Главные события происходили юго-западнее Прохоровки. Северо-западнее Прохоровки на Яковлево наносили удар части советских 6-й гвардейской и 1-й танковой армий. С северо-востока, из района Прохоровки, в том же направлении атаковали части 5-й гвардейской танковой армии с двумя приданными танковыми корпусами и 33-й гвардейский стрелковый корпус 5-й гвардейской армии. На белгородском направлении в наступление переходила 7-я гвардейская армия.
Утром 12 июля после короткого артналёта 18-й и 29-й танковые корпуса армии Ротмистрова с приданными ей 2-м танковым и 2-м гвардейским танковым корпусами начали наступление на Яковлево. Ещё раньше на р. Псёл в полосе обороны 5-й гвардейской армии начала наступление немецкая танковая дивизия «Мёртвая голова». При этом танковые дивизии «Райх» и «Адольф Гитлер», непосредственно противостоящие армии Ротмистрова, остались на занятых рубежах и приготовились к обороне. В результате на довольно коротком промежутке фронта произошло лобовое столкновение двух танковых ударных группировок. Крайне ожесточенная битва продолжалась целый день. Потери советских танковых корпусов составили 73% и 46%.
В итоге ни одна из сторон не смогла выполнить поставленные задачи. Гитлеровцы не прорвались к Курску, а советские войска — не вышли к Яковлеву. Однако наступление основной ударной группировки противника на Курск было остановлено. Наступавший на Прохоровку с юга немецкий 3-й танковый корпус в этот день смог потеснить войска 69-й армии, продвинувшись на 10 – 15 км. Обе стороны понесли большие потери. Немецкое командование не сразу отказалось от идеи прорыва к Курску в обход Обояни с востока. А войска Воронежского фронта пытались выполнить поставленную им задачу. Поэтому Прохоровское сражение продолжалось до 16 июля. Успехи обеих сторон были частными, бои велись на тех же рубежах, которые войска занимали. Обе армии обменивались атаками и контратаками, сражались днем и ночью.
16 июля войска Воронежского фронта получили приказ перейти к обороне. 17 июля немецкое командование начало отвод войск на исходные позиции. Войска Воронежского фронта перешли в наступление и 23 июля вышли на позиции, которые занимали до начала вражеского наступления. 3 августа началось наступление Красной Армии на Белгород и Харьков.
О причинах высоких потерь
Основная причина – ошибки советского командования. Мощная группировка Красной Армии атаковала самую сильную ударную группировку противника в лоб, а не во фланг. Советские генералы не использовали выгодную ситуацию на фронте, которая позволяла нанести контрудар в основании немецкого клина, что могло привести к полному разгрому, возможно, и к окружению и уничтожению группировки противника, которая наступала севернее Яковлева. Кроме того, советские командиры, штабы и войска в целом ещё уступали противнику в мастерстве, в тактике. Стратегически вермахт уже проиграл, но воевал с большим мастерством. Сказывались ошибки советских войск во взаимодействии пехоты, артиллерии и танков, сухопутных войск с авиацией, различных частей и соединений.
В Прохоровском сражении в составе 5-й гвардейской танковой армии Ротсмистрова были 501 танк Т-34 с 76-мм пушкой, 264 легких танка Т-70 с 45-мм пушкой и 35 тяжелых танков «Черчилль III» с 57-мм пушкой (их поставили из Британии). У английского танка были очень маленькая скорость и слабая маневренность. Каждый корпус имел полк самоходных артиллерийских установок СУ-76, но не было ни одной мощной СУ-152. Советский средний танк мог бронебойным снарядом пробить броню толщиной 61 мм на дальности 1000 м и 69 мм – на 500 м. Броня Т-34: лобовая – 45 мм, борт – 45 мм, башня – 52 мм. Немецкий средний танк Т-4 (модернизированный) имел броню толщиной: лобовая – 80 мм, борт – 30 мм, башня – 50 мм. Бронебойный снаряд его 75-мм пушки на дальности до 1500 м пробивал броню более 63 мм. Немецкий тяжелый танк T-6 «тигр» с 88-мм пушкой имел броню: лобовую – 100 мм, бортовую – 80 мм, башни – 100 мм. Его бронебойный снаряд пробивал броню толщиной 115 мм. Броню тридцатьчетверки он пробивал на дальности до 2000 м.
2-й танковый корпус СС имел 400 современных машин: около 50 тяжелых танков Т-6 (88-мм пушка), десятки быстрых средних танков Т-5 «пантера», модернизированные Т-3 и T-4 (75-мм пушка) и тяжелые штурмовые орудия «фердинанд» (88-мм пушка). Чтобы поразить вражеский тяжелый танк, Т-34 должен был приблизиться к нему на 500 м. Другим танкам надо было подойти ещё ближе. Кроме того, немцы успели подготовиться к обороне, часть их танков вела огонь с защищенных позиций. Советские танки, уступая немецким машинам в броне и артиллерии, могли добиться победы только в ближнем бою. Также для борьбы с советскими танками использовали артиллерию. Поэтому такие высокие потери. В Прохоровском сражении наши войска, по данным Научно-исследовательского института (военной истории) Военной академии Генштаба ВС РФ, потеряли 60% машин (500 из 800), немцы – 75% (300 из 400). Понятно, что немцы занизили свои потери, сообщив о 80-100 потерянных танках.
Современный российский историк, специалист по Курской битве Валерий Замулин сообщает, что 12 июля армия Ротмистрова потеряла больше половины техники – 340 танков и 19 САУ сгорели или были подбиты (часть можно было восстановить). В период с 12 по 16 июля 1943 г. потери 5-й танковой армии составили: 2440 человек убитыми, 3510 раненых, 1157 пропавших без вести, выбыли из строя 225 средних танков Т-34 и 180 легких танков Т-70, 25 САУ. Точных данных по немецким потерям нет, документов по потерям 2-го танкового корпуса СС на 12 июля также нет. Понятно, что сказки про потерю 5 танков – это бред.
Кто победил
Во-первых, надо отметить, что Прохоровское сражение длилось не один день, 12 июля, как пишут на Западе. Первые бои начались ещё 11 июля, и жестокая битва продолжалась до 16 июля.
Во-вторых, наши войска отразили мощный удар вражеской группировки под Прохоровкой. Гитлеровцам не удалось взять Прохоровку, разгромить наши обороняющиеся силы и прорваться дальше. Не выполнив задачу и видя бесперспективность дальнейших атак, вынуждены были отступить. В ночь на 17 июля начали отвод войск назад. Наша разведка обнаружила отход врага и советские войска перешли в контрнаступление. То есть победа была за нами. Немцы оставили поле боя и отступили. Вскоре наши войска перешли в масштабное наступление и освободили Белгород.
Таким образом, контрудар войск Воронежского фронта, включая армию Ротмистрова, к выполнению поставленной задачи не привёл. Немцы также не смогли решить поставленную задачу. Однако войска Воронежского фронта, в том числе и в районе Прохоровки, выполнили свою главную задачу — выстояли, не позволили сильному врагу прорвать оборону и выйти на оперативный простор. 13 июля Гитлер свернул наступательную операцию «Цитадель». Прохоровское сражение – одно из сражений великой Курской битвы, в ходе которой завершился коренной перелом в войне. Красная Армия окончательно перехватила стратегическую инициативу в Великой войне. Прохоровка – это один из символов этой великой победы.
Переписывание истории
Главная цель подобных информационных вбросов на Западе (вроде «поражения русских у Прохоровки», «миллионов изнасилованных русскими варварами немок» и пр. бреда и лжи) — это переписывание мировой истории в целом и истории мировой войны в частности. Поэтому уничтожают памятники советским воинам и полководцам в Восточной Европе, Прибалтике, в Малороссии-Украине. В Прибалтике ставят памятники легионерам СС, в Малороссии – Бандере и прочим упырям, в Молдавии – румынским солдатам, которые воевали с Красной Армией и т. д.
Рушится установленный после взятия Берлина мировой порядок – Ялтинско-Потсдамская система. Тогда мы победили и установили на планете мир. После уничтожения СССР в 1991 году хозяева Запада получили возможность построить свой мировой порядок. А для этого надо переписать историю. Это часть информационной войны Запада против России. Идёт зачистка, искажение русской истории, чтобы разрушить нашу историческую память, сделать нас «иванами, не помнящими родства» (что уже проделали с русскими-украинцами), людьми второго сорта, рабами нового глобального порядка. Решить «русский вопрос». Это тот же порядок, что строил Гитлер: рабовладельческий мир с «избранными»-господами» и «двуногими орудиями». Только замаскированный «демократическими», либеральными лозунгами и принципами.
Поэтому нам и внушают, что не было никаких великих побед Красной Армии, что немцев «трупами завалили», что не было освобождения Европы, а была «советская (русская) оккупация», что нами правил «кровавый тиран» Сталин, убивший десятки-сотни миллионов людей и т. д. Когда в это поверит молодежь, Запад победит.
12 июля 1943 года. Эта дата известна практически всем, кто хоть немного знаком с историей Великой Отечественной Войны. Именно в этот день на «танковом поле» под станцией Прохоровка сошлись в бою сотни машин немецкого 2-го танкового корпуса СС и нашей 5-й гвардейской танковой армии. Так пишут об этом в книгах, так выглядит это в кино – бескрайнее поле и мчащиеся навстречу друг другу танки.
Но в реальности 72 года назад сражение шло и «за кадром» поля под Прохоровкой, по которому на рассвете 12 июля пошли в атаку и в бессмертие 18-й и 29-й танковые корпуса армии Ротмистрова. Их основным противником стала танковая дивизия СС «Лейбштандарт».
Задачи для своих подчинённых командир 2-го тк СС сформулировал так:
Как видно из этого приказа, основной удар на рассвете 12 июля по замыслу немцев должна была наносить «Мёртвая голова». В тот момент по численности боеготовой техники она была первой среди дивизий 2-го тк СС – 101 танк (включая роту «Тигров») и 32 самоходки .
В свою очередь, по планам командования Воронежского фронта, захваченный накануне немцами плацдарм на реке Псёл должны были отбить части 5-й гвардейской армии Жадова. Гвардейской, но не танковой. Всю тяжесть боёв против бронированного кулака «Мёртвой головы» предстояло взять на себя пехоте и артиллерии.
Атака советcкой пехоты во время Курской битвы
Первая атака на эсэсовский плацдарм началась в 4 утра. Сводный батальон из частей 52-й и 51-й гв сд завязал бой в районе бараков, севернее хутора Ключи. Однако к этому времени немцы уже успели перебросить на другой берег бронетехнику. 1-й танковый батальон Хуберт-Эрвина Мейердресса начал встречную контратаку. Танковый батальон против пехотного – исход боя, казалось, должен быть скоротечным и однозначным. Однако просто не получилось – немецкие танки попали под залпы «катюш» 66-го полка гвардейских миномётов и артполка 52-й гв дивизии. Несколько танков было подбито и сожжено, в том числе и машина самого командира батальона, который, согласно описанию, выскочив из горящего танка, лично организовал из экипажей подбитых машин штурмовую группу для участия в бою за бараки . Окончательно занять их противник смог лишь после 8.15 . К этому моменту немцы уже переправили на плацдарм большую часть бронетехники «Мёртвой головы», но из-за начавшихся атак на его дивизию и особенно – атаки на позиции соседей из «Лейбштандарта» танков Ротмистрова – бригадефюрер Прис не решился сразу переходить в запланированное наступление. Пока немецкие танки стояли в ожидании атаки, многие их экипажи покинули боевые машины, чтобы немного отдохнуть. Внезапно район расположения 2-го танкового батальона был накрыт залпами нашей артиллерии и «Катюш». Танкисты, спасаясь от разлетающихся осколков, укрылись под танками. Находившейся рядом роте сапёров укрыться было негде, и она понесла большие потери от осколков реактивных снарядов «Катюш» . Лишь после 10 часов боевые группы эсэсовских танков атаковали 151-й и 155-й гв стрелковые полки 52-й гв сд в центре позиций армии Жадова. Целью немецкого наступления были «командные» высоты на восточном берегу – 226,6 и 236,7. Особенно важна была вторая – высокий холм, с которого хорошо и далеко просматривалась местность. Но и меньшая 226,6 не досталась эсэсовцам легко – даже после прорыва обороны обоих полков 52-й гв сд на самой высоте продолжала сражаться 11-я мотострелковая бригада 10 тк.
Pz.Kpfw. III дивизии СС «Мёртвая Голова»
… подтянув артиллерию и многоствольные миномёты и с одновременным ударом с воздуха с 12.00 12 июля 1943 г. перешёл в решительное наступление, имея на главном направлении (Красный Октябрь, выс. 226.6) 64 танка и свыше полка мотопехоты, и на вспомогательном направлении (из свх. Комсомолец на Васильевку) 30 танков и до полка мотопехоты, имея задачу вести бой на окружение и сломить сопротивление бригады.
После пятичасового беспрерывного, ожесточённого оборонительного боя, используя неустойчивость наших соседей — 155-го гв. и 151-го гв. сп 52-й гв. сд, которые, не выдержав атаки пр-ка, отошли назад, открыв фланги бригады – противнику удалось танками и мотопехотой ворваться внутрь обороны бригады развивая одновременный удар с фронта, с флангов и тыла. В течение 3 часов вёлся бой в полуокружении (1-й и 3-й мсб-н) и в окружении (2-й мсб-н). Малочисленные и почти оставшиеся без боеприпасов батальоны вынуждены были под прикрытием огня артиллерии и миномётов – мелкими группами выходить из окружения .
Пока 11-я мсбр продолжала цепляться за высоту 226,6, командарм 5-й гв. А выдвинул к месту прорыва свой резерв – 301-й иптап и десантников из 6-й гв. воздушно-десантной дивизии.
Немцы постоянно проводили «выпады» группами танков и мотопехоты, пытаясь нащупать слабое место советской обороны. Основная цель – выйти на дорогу Прохоровка-Карташёвка – к полудню так и не была достигнута, впрочем и камерады из «Лейбшандарта» тоже не очень-то думали о переходе в наступление, занятые отражением атак танкистов Ротмистрова. У «Мёртвой головы» задача, казалось, была легче, перед ними по-прежнему не было ни одного советского танка, но раз за разом боевые группы эсэсовцев увязали в советской обороне – огонь пехоты отсекал панцергренадеров, а прорвавшиеся танки попадали под огонь артиллерии. Дорогой ценой – 52-я гв сд фактически была сбита и рассеяна, тяжёлый бой вели части находившейся первоначально за ней 95-й гв сд. Но пока немцам даже не удавалось «зачистить» берег реки, чтобы создать фланговую угрозу частям Ротмистрова.
Следующую серию атак «Мёртвая голова» предприняла после полудня.
Pz.Kpfw. VI «Тигр» дивизии СС «Мёртвая Голова» в окрестностях хутора Калинин, вблизи Прохоровки
В 15.00 13 танков противника повели наступление с выс. 226.6 в направлении Полежаев и в 15.30 подошли к полевой дороге юго-западнее Полежаева. Подразделениями 153-го гв. сп и артиллерией атака танков отбита.
В 15.15 11 танков из района выс. 226.6 пошли в направлении х. Весёлый. Встреченные интенсивным огнём 151-го гв. сп и артиллерии, повернули обратно и ушли к высоте.
В 16.00 36 танков противника с выс. 226.6 спустились в лощину севернее выс. 226.6 и по лощине западнее Полежаев пошли в обход выс. 236.7. Выйдя к высоте, танки в течение часа курсировали у высоты, а затем ушли в лощину южнее выс. 236.7
<…>
В 16.00 на выс. 226.6 вышло 36 танков противника и до полка пехоты. Артиллерией и миномётами пехота была отрезана от танков. В результате продвижения противника вперед 1-й сб был отрезан от основных сил полка. 2-й сб понёс большие потери.
В 17.00 танки противника достигли лощины, которая идёт на юго-восток х. Весёлый. Заградительным огнём артиллерии и миномётов, установками PC было подбито и сожжено до 15 танков, в том числе новый танк типа Т-6 «Тигр» .
Резервных частей противотанковой артиллерии у Жадова к этому моменту не осталось. Пушки для отражения эсэсовцев пришлось буквально «выдергивать» из уже дравшихся дивизий, по 10 штук.
Расчёт 76-мм дивизионной пушки ЗИС-3 отражает атаку танков противника
Немецким танкам удалось прорваться через позиции 284-го гв. сп, командный пункт 95-й дивизии, попав под бомбёжку, временно утратил управление. Единственной силой, способной остановить эсесовцев от прорыва к Прохоровке, остались артиллеристы 95-й и других собранных в излучине Псёла частей – 233-й гв. артполк, 103-й гв. оиптад., артиллерия 6-й гв. вдд. Для стрельбы по танкам прямой наводкой выдвинули даже гаубичные батареи.
У них получилось. 12 июля 1943 года танки 3-й танковой дивизии СС «Мёртвая голова» к Прохоровке не прорвались. Более того, бой с 5-й гвардейской армией обошёлся эсэсовцам в 10 «Тигров», 12 Pz IV lg, 1 Pz IV kz, 21 Pz III и 2 Bef Pz – с такими потерями шансы на дальнейшее продолжение наступления становились призрачными. Но и гвардейцам Жадова этот бой стоил немало.
95-я гв. сд к 20.00 12 июля:
233-й гв. ап — убит к-р полка гв. майор А. П. Ревин, зам. командира дивизиона гв. ст. л-т Лисицын, командир 7-й батареи гв. ст. л-т Флюс.
Ранены: командир 3-го дивизиона гв. капитан Тернавский, командир 1-й батареи гв. л-т Михайлов, командиры взводов управлений: гв. л-т Евграфов, гв. л-т Демшин и гв. л-т Бусоргин.
Ранено 8 чел. мл. командиров и 11 красноармейцев, пропало без вести 11 чел. мл. командиров и 22 красноармейца.
По вооружению и материальной части: разбито 5 пушек ЗиС-3, панорам — 4, буссолей — 4, стереотруб — 3, раций РБ — 3, телефонных аппаратов — 25, телефонного кабеля — 33 км, карабинов — 30, противогазов — 40 шт. Тягачей — 2 трактора с прицепами, 4 автомашины.
По 103-му гв. оиптад. Убиты: командир взвода гв. лейтенант Попов и 5 чел. рядового состава. Ранены: командир батареи гв. л-т Машин и 7 чел. мл. и рядового состава. По матчасти — разбиты огнём противника 45-мм пушки, повреждены и требуют ремонта 2 «Виллиса».
По ПА стрелковых полков: убиты командир 45-мм батареи гв. лейтенант Гулевский, 8 чел. мл. командиров и 14 чел. рядового состава.
Ранено: 8 чел. средних командиров, 12 чел. мл. командиров и 24 чел. рядового состава.
Матчасть: разбито и раздавлено танками 45-мм — 12 пушек, 76-мм — 2 пушки, тяга — автомашин — 2 шт., убито — 16 и ранено — 4 лошади .
Тогда, поздним вечером 12 июля 1943 года, они ещё не знали, что совершили невозможное. Что последнее наступление, в котором Германия попыталась перехватить стратегическую инициативу в войне, – уже выиграно. Что 5-й гвардейской армии ещё предстоит долгий путь – до самого Берлина.
Читайте также: